Много, много лет прошло с тех пор. Интернатура — короткое вневременье между беззаботным студенчеством и превращением во врача.
Выпускник медвуза — гусеница, нафаршированная бессистемными знаниями, полная надежд и амбиций, ничего не умеющая и больше всего на свете мечтающая стать бабочкой. Произнесены высокопарно-правильные слова Присяги Врача. Свершилось!
О, как мы мечтали самостоятельно заполнять листы назначений, ставить «подключички», делать плевральные пункции, выявлять редкие болезни…
Недоучки, пришедшие в клинику полуврачами, чтобы окуклиться и потом, наконец, взлететь.Помните мечтательную гусеницу из гениального мультика «Гагарин»? Это про нас. Про меня. Взлёт был тошнотворно жутким.
Интернатура… С каждым днём всё острее осознаёшь недостаток знаний и практических навыков, понимаешь, что не умеешь общаться с людьми и не знаешь, как помочь им…
С каждым днём всё плотнее заматываешься в кокон неуверенности в себе. Год нарастает вокруг тебя этот кокон. И ты либо созреваешь в нём для полёта, либо умираешь. Из этого кокона ты выйдешь или врачом, или никем.
Кокон раскрылся. Я штатный врач клиники! Теперь я сама отвечаю за своих пациентов… Тонны ответственности легли на хрупкие плечики под белоснежным халатом. Почему я так мало читала?! Я ничего не знаю! Пустите меня обратно, в институт, или хотя бы в интернатуру!
Мне страшно! Что?! Я завтра ответственный дежурный врач?! Мама, мамочка, как же я боюсь…
Мы дежурили по три человека. Маленькая четырёхсоткоечная терапевтическая больница не нуждалась в большем количестве врачей. Два терапевта и один врач БИТ. На терапевтах — приёмный покой и все отделения лечебного корпуса, кроме кардиореанимации.Ответственный терапевт принимает все решения в сложных и внештатных ситуациях.
Мне 25. Ответственный терапевт — это я. Боже, дай мне мудрости и сил!..
Мы, молодые доктора, набирали много дежурств. Это был и дополнительный заработок, и бесценный опыт самостоятельной работы. Дежурство — лучшая школа для врача.
Постепенно страх сменялся самоуверенностью, которая, после очередной ошибки, вновь превращалась в страх. Всё меньше амбиций, всё больше ценишь мнение коллег, всё внимательнее перечитываешь учебники…
Отличная память, здоровый оптимизм и практика, практика, практика делали своё дело — мы становились врачами, профессионалами. К 30-ти годам большинство из нас уже было «зубрами», отличными врачами, гордостью больницы. Мы заведовали отделениями, учили «зелёную молодёжь» и набирали по 6-8 дежурств в месяц. Заработок. Но, главное, нам нравилось дежурить.
Помнится, на одном из наших «Капустников» мы выступали с номером, переделанным из полунинского «Blue Canari «. Три нелепых фигурки в белых халатах и клоунском гриме. Песенка наша начиналась словами:
«Мы дежурим пять раз в неделю:
Копим опыт в лечебном деле….
Динь-динь-динь звоночек —
Поступление по «скорой».
Значит этой ночью
Отдохнёшь ты, врач, не скоро!»
Мы удивительным образом умудрялись не уставать. Был какой-то удивительный кураж в этом безвылазном упоении профессией! После рабочего дня, плавно переходящего в дежурную ночь, мы, после сдачи дежурства, «покимарив» в ординаторской часок-другой, бодро шли на обход, смотрели больных, писали истории болезней, готовили выписки.
Мы обрели крылья. Большинство из нас, избранных, сумевших взлететь, никогда, наверное, не смогут уйти из профессии. Ни скудный заработок, ни утомительный вал бумаг не могут отнять у тебя это волшебное чувство причастности к особой касте людей. Мы — Врачи.
Бабочка не превратится обратно в гусеницу. Она не может и, главное, не хочет этого.
